...девочки для вас
Оцифрована, околдована...
Тыча в баннеры, как деревенщина,
Ты сидишь, к монитору прикована,
А ведь вроде бы взрослая женщина.
То весёлая, то печальная,
В сеть с четвёртой попытки зашедшая,
Ты не то, чтоб совсем ненормальная,
Но немного уже сумасшедшая.
Я склонюсь перед мощью характера,
Ничего тут не сделаешь силою.
Ни Камазом со стула, ни трактором,
Не стащить тебя, горькую, милую.
Мне не справиться - всё, что нравится
В интернете, в реале не сбудется.
Ты уже виртуальна, красавица.
Или это мне только чудится ?
...и еще (не мое конечно)
Love Story по-советски:
В каждую эпоху была своя "история любви" в кино. Конечно, всё, что было разложить по полкам невозможно, однако, есть некие весёлые закономерности. Зная их, я написала несколько мини-пародий.
Вот как, к примеру, выглядел типовой фильм о любви в исполнении сталинского кинематографа:
Он - рабочий, Она - колхозница. Его играет 20-летний скуластый парнишка, только что приехавший из каких-нибудь Нижних Топтунов и с ходу поступивший в знаменитую театральную мастерскую. Её играет 38-летняя красавица-звезда с крепким туловом, губами Джинн Харлоу и ногами Марлен Дитрих. Их герои стречаются на собрании районнного парт-актива, где горячо спорят, хотя зрителю сразу же становится ясно - в конце они всё равно поженятся.
Типичный диалог:
Он: Я этих признаний-то говорить не обучен... Вы мне прямо скажите, Матрёна Сильверстовна, любите ли вы меня!(Тискает кепочку-малокозырку в сильных брутальных руках).
Она: Те, которые любят, Кузьма Саввич, разве такие слова говорят? (Сильно накрашенное лицо горит праведным гневом).
Он: Эх, что говорить?! Вы дали 150, так я дам 170! (Кидает кепочку на пыльную мостовую).
...Впоследствии в мемуарах актёра будет отмечено, что эта сцена долго не получалась и пока он научился правдоподобно кидать головной убор, режиссёр "убил" 4 кепки, в том числе 1 свою.
...Потом он не даёт 170 и Матрёна Сильверстовна в слезах и томлении соглашается на предложение бонвивана-агротехника, который безуспешно подбивал к ней клинья с первых же кадров. Но потом оказывается, что Рабочий не сам по себе такой лох, а во всём виноват вредитель, быший кулацкий сын, Рулькин. Рулькина уводят двое красивых мужчин в форме и Кузьма Саввич даёт 180!!!!
...Они встречают рассвет в районе ВДНХ - на ней тонкое, струящееся платье из белого крепдешина, с Орденом Трудового Красного Знамени на корсаже. На нём - шикарный шевиотовый костюм и тоже Орден. Они счастливо обнимаются на фоне памятника работы В.Мухиной. Звучит музыка И.Дунаевского.
Типовые названия - что-нибудь высокопартийно-романтичное, но совершенно антилюбовное: "Большой почин", "Светлая даль", "Встречный путь", "Первая борозда" и так далее.
А вот как это было во времена хрущёвской Оттепели, вернее во второй половине 1950-х гг.:
Он - передовой бурильщик скважин, живущий в рабочем посёлке на краю географии, Она - красивая, тонкая в талии, библиотекарша, приехавшая на этот край по распределению. Он, хоть и передовой, но несознательный. Она - дерзновенная и нецелованная. Он ходит на танцы с разбитными девчонками и поёт под гитару репертуар Ива Монтана: "Сес-с-сибо...!" (дальше не знает). Она хочет, чтобы их клуб стал первым в районе.
Его играет симпатичный, но некрасивый актёр с амплуа "заводской герой-любовник", её - студентка ВГИКа, о которой ходят слухи, что она переспала с Пырьевым.
Она борется с завклубом Рулькиным, который крутит по вечерам зарубежное кино и устраивает танцы вместо лекций. К ней приезжает её бывший жених - по виду типичный стиляга и умоляет уехать из "этого логова".
Типичный диалог:
Стиляга: Катенька, детка, как ты можешь всерьёз воспринимать это распределение? Посмотри, кто тебя окружает. Ты за это время хоть раз была в оперетте? (Он говорит противным блеющим тенором, носит узкие брюки и модный фасон шляп).
Девушка: Так ты ничего и не понял, Эдик!
Стиляга: Катенька, папа уже обо всём договорился - тебя переведут в Ленинград, в научный отдел очень тихой библиотеки! Ты сможешь поступить в аспирантуру!
Девушка: Достаточно того, что ты сам не поехал в Тимбурлу-Баджибей, а там сейчас так требуются гидротехники!
У зрителя возникает закономерный вопрос - как эта девушка могла быть невестой такого Эдика? Где раньше-то были её глаза?!
В дверях появляется Рабочий - в его руках "Былое и думы" Герцена.
Девушка: Эдуард, познакомься, это - Илья Громобоев... Он очень много читает... Последнее время...(И всем становится ясно - любит! Сильно любит!!!!)
Илья Громобоев: Эдуард, я сейчас как провожу Вас до станции...
Стиляга: Ну что вы? Я и сам! (С гонором забирает свои подарки - отрезы шифона, новейший радиоприёмник и стильный чемодан, привезённый папой из Лондона.)
Типовые названия - что-нибудь масштабное, непосредственно с любовью не связанное: "Широта", "Долгота", "Далёкие дали", "Голубые ели".
А вот как с этим справлялись в романтические 1960-е.
Он - физик. Она - лирик. Он читает наизусть стихи Верлена, Вийона и Киплинга, она всё понимает в разговорах о квантово-релятивистких анизотропах. Они не женаты, но живут вместе в большой, светлой комнате с треугольным журнальным столиком и узкой тахтой. Его играет молодой известный артист с усталым, непримечательным лицом и горящими глазами, её - печальная длинноножка без грамма косметики на чистом лице.
Он хочет изобретать, она - родить. Они, как и их многочисленные друзья, проводят свободное время в остроумничаньи, чтении стихов и сидении у костра. При просмотре фильма у неподготовленного зрителя возникает ощущение полнейшей ниочёмности повествования.
Типичный диалог:
Она: Ты любишь дождь? (Минут 5 смотрит в окно на красиво отснятый ливень, под которым мокнут романтично влюблённые парень и девушка).
Он: Мы в сущности не имеем право не любить дождь, ибо мы на 80 процентов состоим из воды. (Опять углубляется в чтение научного журнала).
Она: ...В лаборатории знают, что это ты, а не Рулькин, изобрёл позитронные электроны?
Он: Нет. (Садится к столу - пишет формулы).
Она: Ты что, не понимаешь, что лавры опять достанутся Рулькину?
Он: А зачем мне лавры? Лавры - это мещанство. Римская цивилизация, увенчивавшая себя лаврами, в конце-концов погибла.
Она: ...Ты знаешь...врачи сказали, что или сейчас или уже никогда...Ну, ты понимаешь, о чём я...
Он: Нет, не понимаю.
(Ещё минут 5 она смотрит в окно на красиво отснятый ливень...)
Типовые названия - что-нибудь красивое, свежее и сентиментальное: "Мокрое шоссе", "Всё тот же вечер", "Ещё раз ни о чём"...
А вот, что приподнесла нам эпоха Застоя.
Он - главврач районной поликлиники. Она - средний научный сотрудник из НИИ ХУЛИ (научно-исследовательского института художественной литературы). Оба - разведены, имеют детей школьного возраста. Он - сероват, лысоват, носит пиджак поверх свитера. Она - броская красавица с рассыпанными по плечам локонами. Он поёт песни под гитару, она до сих пор мечтает о Любви. Они любят друг друга, но в конце-концов она выходит замуж за его зама - лощёного карьериста, ибо тот - сделал предложение, а не изъяснялся при помощи блоковско-цветаевских четверостиший. Через весь фильм красной нитью проходит тема товарного дефицита.
Типичный диалог:
Он: Надя...Надя...На тебе белое платье. (Она снимает очки, встряхивает белокурыми волосами и становится похожа на женщину с обложки дефицитного каталога мод.)
Она: Смешно сказать - я купила его...ты не поверишь, у спекулянтки!
Он: "Я любил твоё белое платье, утонченность мечты разлюбив!" Подумать только, как много наши поэты говорили о белых платьях! (Смотрит на Надю влюблёнными глазами.)
Она:
"Так пел её голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче..."
Он: Это ужасно! (Вскакивает и принимается бегать по комнате, вдоль мебельного гарнитура "стенка".)
Она: Что?
Он: Это ужасно! Они верили, что наша жизнь будет - вишнёвый сад, а небо - в алмазах. А мы живём в типовых домах-коробках, смотрим типовые фильмы, отдаём наших детей типовым учителям в типовые школы. Когда мы смотрим в небо? Когда хотим чихнуть!
Она: Так говорил ещё Базаров!
Он: Базаров говорил от безысходности, а мы? Зачем нам всё это? Мой зам, Рулькин мне вчера говорит: "Евгений Павлович, вам при вашей должности нужна дублёнка!"
(В коридоре хлопает входная дверь, появляется Надин сын - Владик - хмурый отрок с удлиннёнными волосами и спортивной сумкой через плечо...)
Владик: Здрассссссь. (Ни на кого не глядя, закрывается в своей комнате и врубает Бони-Эмовский 'Daddy Cool', заглушивший первоначально звучавшую инструменталку М.Таривердиева.)
Типовые названия - что-нибудь односложно-умное: "Камертон", "Многоточие", "Полутона", "Стансы", "Верлибры"...
Вход
Регистрация
Помощь
Поиск
