Корневой стержень любительской охоты
Я втянулся в охоту, подцепив эту «болезнь» от своего отца. Сильное влияние, несо-мненно, оказали запойно читаемые мною в детстве увлекательнейшие истории в охотни-чьих журналах и альманахах, которые он выписывал. …Демобилизовавшись через два года после Победы, отец мой немедленно восполь-зовался востребованной в то время профессией счетовода, полученной до войны. Был приглашен старшим бухгалтером в южный виноградно-яблочный совхоз и получил воз-можность вместе с матерью, учительницей начальных классов, без ужасающей послево-енной нищеты содержать семью из пяти (со мной) человек. Думаю, что в поисках возможностей как-то возвысить до уровня славного офицер-ского прошлого свою размеренную счетоводческую жизнь, отец и стал членом Общества военных охотников. Тогда получить билет было проще простого. Труднее было приобре-сти минимально необходимое для охоты. Но отец, усиленно экономя и подрабатывая по ночам приведением в порядок совхозной документации, сумел скопить денег и купить бескурковку «ИЖ-49» со всем припасом, выписать охотницкую литературу. И стал ча-стенько охотиться с компанией таких же, как он сам, искателей суровых мужских утех. Но, скажу я вам, тешившая отца охота всегда была только затратной статьей для се-мьи. Вот заведенные бабкой и содержимые в основном её и детскими трудами корова с десятком кур были, безусловно, эффективным семейным подспорьем. А добываемые от-цом дикие голуби, утки, зайцы и иногда даже лисы… наш жизненный уровень никак не повышали. В детстве я этого не понимал, но, слушая россказни отца и с удовольствием читая его книги и журналы, увидел в охоте занятие увлекательное, достойное настоящего мужчины. Душа моя накапливала соответствующий потенциал. Не далее, как на втором курсе института забродившая энергия этого потенциала по-родила кинетическую энергию событий. Получая приличную стипендию и подрабатывая в научном секторе, я тоже сумел скопить деньжат и коварно подарить отцу новенькое тульское ружье. Правда, курковое, зато хватило одной стипендии! Отец, председатель-ствовавший тогда в местной охотничьей общине, мигом выправил мне членский билет, немедленно переписал на меня свою бескурковку (вожделенный объект коварного моего плана!)… И – понеслось по жизни! …Что до жизни моей, то она текла сначала возмутительно медленно, потом – мед-ленно, но всё-таки побыстрее, потом – быстро, но как-то замедленно, потом – очень быст-ро... Сейчас она представляется мне этаким затрёпанным судовым журналом, на возмути-тельно быстро перелистываемых страничках которого описано всё минувшее. Серым шрифтом – унылые корабельные будни, голубым и розовым – периоды ожи-дания чего-то необычного, красным – дипломы, рождения, торжества, синим – разлуки, фиолетовым – катастрофы и потери, ярко-зеленым и солнечно-желтым – ровные, блажен-ные жизненные полоски, в которых согласился бы прожить вечность и не жаловаться на однообразие и оскомину… Только охотничьи живописания – черным! Не просто черненьким, но – черным-ярчайшим, пронзительным, с радужным алмаз-ным блеском! Таким окрашены «зеркальца» на крыльях одуревшего от весны дикого се-лезня… И не в технике ученической скорописи, а – классической каллиграфией, или, как минимум, – Monotype Corsiva… на фоне цвета вечерней зари над озером или лесом… Когда не спится, листаю, вчитываюсь, всё вижу как наяву, просто млею в бессонной темноте… Не могу похвастаться обильной и разнообразной добычей, крутыми охотами в спе-цугодьях, участием в сафари и других охотничьих изысках. Мои скромные успехи в охоте так же, как и отцовские когда-то, не приносили семье никакой материальной выгоды. Од-нако настолько напитали меня радостью и жизнелюбием, что даже родным и близким мо-им охота представляется возвышенным, отнюдь не живодерским занятием, универсаль-ным и легко переносимым лекарством – вроде всем полезных поливитаминов. Здесь я приглашаю заинтересовавшихся прочесть коротенькие кусочки из «охотни-чьих» страничек моего жизнеописания, причаститься к парадоксально высоким ощущениям и, может быть даже, что-то поправить в своих убеждениях.
|